«Сердца их полны рассвета»: рецензия на фильм «Путь» Эмилио Эстевеса
Выросло пузико? Не получается бросить курить? Мучает писательский застой? Выход есть — записывайтесь в паломники! Идите «мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо шикарных кладбищ, мимо больших базаров», и — даже если не получится избавиться от живота и привычки к никотину, — по крайней мере, мозги проветрятся.
Но главное — паломничество дает ответы, поиски которых в обычной жизни могут отнять годы. Такова награда каждому, кто отправляется в Большое Путешествие. Таковы правила игры. Вот примерно об этом снят пронзительно красивый — как по форме, так и по содержанию — фильм Эмилио Эстевеcа «Путь», о котором мы сегодня поговорим безо всякого повода.
Пожилой окулист Том (Мартин Шин), давно реализовавшийся и довольный жизнью, хорошо зарабатывает и недурственно играет в гольф. И очень хочет только одного — чтобы его сын Дэниел (Эмилио Эстевес) образумился и тоже реализовался. «Что не так с этим ребенком?», — вопрошает Том. С ребенком все так, просто он не хочет писать диссертацию, ему интересно смотреть мир.
Однажды Тому сообщают, что Дэниел погиб во время очередного путешествия, совершения паломничества по Пути Святого Иакова — Камино де Сантьяго. Убитый горем старик приезжает во Францию забирать тело сына, но там у него случается неожиданный «проруб» и, взяв снаряжение Дэниела, Том берется пройти до конца тот Путь, который мечтал совершить Дэниел. И Том берет сына с собой — в виде праха в красивой коробочке, чтобы оставлять по частичке Дэниела на всем протяжении Пути.
Попахивает унылым пейзажным роуд-муви, не так ли? Кажется, побредет сейчас печальный Мартин Шин по горам, «мира и горя мимо, Мекки мимо и Рима», оплакивая сына и тот факт, что не принимал Дэниела таким, каким он был. Фигушки. Когда Том познакомится с толстым амстердамским (со всеми вытекающими) обжорой, агрессивной курильщицей и ирландским писателем-холериком, унылое роуд-муви на глазах зацветет и запахнет, оживет и заколосится.
Зритель, который уже вот-вот приготовился всплакнуть от поступка Тома (надо же, все бросил, взял коробочку и пошел в турпоход, вот это окулист, ай да отец!) вдруг хихикнет раз, другой, потом засмеется в голос, а потом и подавно начнет сучить ножками от удовольствия и одновременно от желания срочно достать с антресолей пенку, палатку и железную кружку и метнуться в Пиренеи. До чего же бывают обманчивы синопсисы и трейлеры!
Пейзажи, гитарная музычка, размышления о сути паломничества, о Пути (что бы это ни значило) — все это будет. Но будут также танцы, драки, пьяные дебоши, погони, межнациональные, социальные, религиозные конфликты, экзистенциальные кризисы, бытовые ссоры и уморительные диалоги.
Причем оператор Хуан Мигель Азпирос (который вовсе не оператор, а всамделишный Художник) умудрился уловить и предъявить зрителю как фоновую составляющую — красоту внешнего мира, так и содержательную —внутреннюю красоту паломников, их настроение, взаимоотношения. «Глаза их полны заката, сердца их полны рассвета» — особенно этот рассвет становится заметен в конечной точке Пути, где всем четверым паломникам проставили последние штампики. Также обратите внимание на визуальный ряд «кусочка», где запоет Аланис Мориссетт: каждые три секунды — новые обои для рабочего стола. Операторскую работу нельзя назвать ювелирной или гениальной, но она «прекрасна без извилин».
У Большого Путешествия всегда должна быть цель. Она может быть какой угодно, и даже имеет право поменяться, пока ты идешь. Иногда она бывает материальной, а иногда находится только в голове пилигрима. Если ее правильно определить, то и достичь будет не сложнее, чем пройти по Пути Святого Иакова.
Buen camino!
